ПРИЦЕЛ Изготовлен в СССР

Почему ни одно мало-мальски важное публичное выступление Путина не обходится без плевка в советское прошлое?

Что это? Ненависть? Страх перед коммунистической идеологией? Тайное признание самому себе, что так называемое "путинское возрождение" России - это карикатура на брежневский "застой", не говоря уже о сталинской модернизации?

Наверное, и то, и другое, и третье. Иначе прямо-таки маниакальное презрение Путина к советской эпохе трудно объяснить.


Последний пример - сегодняшняя пресс-конференция:

Он напомнил, что в Советском Союзе доминировала идеология. "Как бы мы к ней не относились, но там были достаточно понятные по сути квазирелигиозные ценности. Кодекс строителя коммунизма — это жалкая копия из Библии, там все есть, только изложено примитивным языком и сокращено до безобразия. Этот кодекс уже почил в бозе, а ему на смену могут прийти только те самые традиционные ценности, без них общество деградирует, безусловно, мы должны к ним вернуться, понять их ценность и на базе этих ценностей двигаться вперед"

Чемодан на Красной площади буквально взорвал медийное пространство России. Почему случился такой мощный эффект, как от взрыва вакуумной бомбы?

Причиной является идеологическая пустота современной России в смысле отсутствия национальной идеи, как смысла существования государства. А отсутствие смысла существования делает человека животным. Государство же отсутствие смысла делает сборищем отдельных людей. Сборищем, которым очень легко и просто управлять, причем управлять не в интересах этого сборища.

И эту идеологическую пустоту выявил так кстати появившийся на Красной площади чемодан модного бренда Луи Витон весьма отчетливо. Во-первых, чемодан, как вещь сама по себе есть символ внутренней пустоты. Чемодан только для этого и создан, чтобы заполнять его пустоту чем-либо. А во-вторых, чемодан данной торговой марки является обычной дорогой дешевкой. Дорогим по цене и дешевым по дизайну предметом обожания современного обывателя. Все это в совокупности исключительно выпукло показывает стихийно возникшую, основополагающую, потреблядскую идеологию нынешнего режима и возникшие при нем дешевые ценности. Ценности, которые рождаются и умирают по законам моды и рынка. А ценности, которые быстро умирают таковыми не являются.

Еще замечательно в этом эпизоде соседство данного чемодана с Мавзолеем Ленина. Сакральным символом советского государства. Государства с которым нынешний режим постоянно ведет идеологическую войну. Войну, которую он постоянно проигрывает. Проигрывает потому, что за советское государство люди были готовы отдавать (и отдавали) свои жизни, а за это не готовы. Оно и логично - ведь никто не готов умирать за какой-то там чемодан...

ДЕНЬ КАЗАНСКОЙ СИРОТЫ
4 ноября 2011 года.
Соборный колокол ударяет глухо, как чугунное било. Колокол от рождения такой. Хотя, вернее – неблагозвучье его от имени депутата госдумы, отлитом на юбке медного великана. Гулом своим колокол всякий раз вещает : нельзя святое дело покрывать духом грешников. Шесть лет назад, когда колокол еще только выгружали краном из кузова грузовика, дивились знающие люди витиеватой надписи на нем. Раньше на Руси по колоколу писали : «Не намъ, не намъ, но имени Твоему», а тут место Господа занял депутат.
В соборе малолюдно. Как схлынул поток приказного православия, так и перестали люди ходить к попам. Не любит народ начальство, а священники теперь - что те же вчерашние секретари парторганизаций. Поучают и указывают.
На хорах дискантом тянут псалом три-четыре певчие. По стенам собора – мокрые потёки, в сердцевине купола, где крепится цепь паникадила, на месте Саваофа – пятно отслоившейся штукатурки. Храм разрушали семьдесят лет, а восстановили в две недели – вои и итог.
Всё показушное, невсамдельшное, временное.
Над площадью гремят патриотические песни советской поры. Своих массовых песен новая Россия так и не создала. Хотя тут вполне уметно было бы запустить, скажем : «Мои мысли, мои скакуны». И маршево, и сердито.
На соборном крыльце – тренога. На треноге – телекамера. Журналисты областной студии отрабатывают хлеб – допытываются у прихожан – что для них нынешний праздник. На каменных перилах паперти пристроился местный юродивый Пузик, от пят солдатских ботинок до макушки обряженный в камуфляж. На лице у него повязка – охраняет себя от фукусимской радиации. На операцию допроса горожан изредка откликается отборным матом.
Дело у репортёров не клеится. Люди норовят прошмыгнуть мимо микрофона, а если кто и останавливается, то ответы их никак не годятся для праздничного репортажа.
Никто не может правильно назвать имя нового праздника.
Но вот нестройной колонной к паперти широкотелая воспитательница подводит разновозрастных детей из приюта. Хотя называется это заведение как-то вроде реабилитационного центра для детей, потерявших родителей. Словом – название в духе и собора и праздника, и всего настроения дня – придумал его человек явно бездетный. Или бессердечный. Корреспондент тут же оживает:
-Дети, какой сегодня праздник?
Тянут руки, вразнобой кричат, чаще всего слышны слова «Казанская». «россия», «Икона». Воспитательница всё время норовит стать между микрофоном и мальчиком лет восьми, что упорно тянет руку из-за тётенькиных телес. Она явно оттирает мальчугана. Но журналист – знай наших – чувствует горяченькое:
-Мальчик, - обходит он воспитательницу и подносит микрофон к лицу ребенка, - ты нам скажешь, как называется нынешний праздник?
Мальчик набирает в рот воздуха и радостно кричит:
-День казанской сироты!
Воспитательница горестно всплескиевает руками и треплет мальчика за плечо:
- Как тебе, Володя не стыдно! Ты где глупостей набрался!
Мальчик стушевался и, почти плача , уже под нос, в землю:
- Ага… Вы же утром нас будили: «Вставайте, сироты казанские!"